Быль и небылица.

Самой сложной задачей психолога, и в частности психоаналитика, которую ему необходимо решить, прежде чем станет возможной его последующая работа, является задача восстановления у психически больного утраченной им психической саморегуляции, которая начинается с осознания им его болезни, поскольку его невменяемое состояние не позволяет ему ощущать его собственную невменяемость и ненормальность. Напротив, ввиду незрелости психики большинства людей, остановившихся в своём психическом развитии на стадии идентификации, характерной для детей, о чём разъясняется в книге Метаанализ психоанализа, все они считают их психическое устройство здоровым и нормальным, отрицая саму возможность его болезненности и ненормальности. По этой причине они уверены в том, что всё, что они думают и делают, находится в рамках нормы, а сами они, будучи по их собственному убеждению здравомыслящими людьми, являются образцом для подражания их детям. В реальности, идентифицируя себя с существующим и сложившимся только в их воображении образом себя и окружения, они, подобно их детям, живут в параллельной реальности, выдуманной ими или другими для них, не умея отличать фантазию от реальности. Всё так называемое профессиональное обучение укрепляет их в предубеждении, что обретение профессии и профессиональная деятельность являются желаемой целью жизни всех людей, ведь они поощряются, и чем выше приобретённая квалификация, тем выше зарплата. В реальности всё обстоит совсем иначе, чем в их верованиях, поскольку уже само денежное вознаграждение является условным, надуманным, основанным на теории условных рефлексов, а сами денежные знаки — не более чем бумагой или баллами, которые свихнувшаяся денежная система выдаёт им в качестве вознаграждения за дрессировку. Поскольку психика специалистов, мнящих себя психологами и психиатрами, сформировалась в условиях подобной профессиональной дрессировки, в нём закономерно отсутствует понимание её болезненности и ненормальности, а их профессиональная деятельность также далека от научности и сознательности, как действия дрессированной собаки. А поскольку сами психологи, взращённые в системе искажённых ценностей, не имеют понятия о том, что является здоровьем и нормой поведения, то и у всего прочего населения тем более отсутствует всякое представление о здоровье и норме.

В вышеупомянутой книге я уже обращал внимание читателей на соответствие поведения комплементарному ему естественному окружению, в котором происходило формирование этого поведения. Все живые существа в процессе жизнедеятельности преобразовывают окружающее пространство, и представители человеческого рода не являются исключением из этого правила. По тому, как люди организуют пространство вокруг себя в соответствии с их предрасположенностью, с их внутренней, т.е. психической организацией, можно судить об их психическом здоровье или нездоровье. Понятно, что психически нездоровые люди способны создать только дурдом, подобный ныне существующему, в котором каждый сам себе эксперт и авторитет, не допускающий никаких мыслей об ошибочности своего поведения вследствие ошибочности собственного устройства психики и ошибочности логических выводов из ложных предпосылок. Обитатели дурдома уверены, что живут они в лучшем из возможных миров, игнорируя всякие указания на то, что это не так. Результатом этого заблуждения является всё большая болезненность их состояния, что в конце концов заканчивается плачевно как для них самих, так и для их детей, на что больные их обрекают, будучи уверены в обратном.

История СССР является наглядной иллюстрацией вышесказанного. Начну с геополитических карт, не столько отображающих государственные границы, сколько характеризующих психическое состояние населения.

В этом отношении, наиболее показательно сравнение карт Европы и СССР: в то время как европейская раздробленность отражает шизофренические тенденции населения, общность территории проживания, истории, и языка свидетельствует о психическом здоровье народа СССР, которое однако было подорвано с началом так называемой перестройки в 1985 – 1991 годах. В последующее время произошло обвальное ухудшение здоровья граждан СССР, утративших основу их здоровья — осознание себя частью общества, бывшим таковым реально, а не только на карте и благодаря государственным границам, пересечение которых строго регулировалось, что некоторыми гражданами под влиянием Западной пропаганды истолковывалось как несвобода. В реальности вся территория СССР, за исключением тюрем, военных поселений, и некоторых городов с особым статусом, была территорией свободы, не нуждавшейся в такой же охране, как границы СССР, поскольку не было имущественного и идеологического расслоения, характерного для Западных государств, что объясняет присутствие там полиции, охраняющей власть имущих от народа. Переименование милиции в полицию на территории СССР стало симптомом нездоровья, поскольку до того времени бытовавшие представления о норме и патологии стали настолько размыты, что болезнь перепутали со здоровьем, а преступление с правом. Подобная словесная манипуляция для придания образа нормальности тому, что ею не является, характерна для немецкой болезни, развитие которой сопровождается прогрессирующим понятийным хаосом и всё большим отрывом от реальности. На Западе, в частности, в Германии, болезнь зашла настолько далеко, что не воспринимается как болезнь, а все её проявления, в числе которых полиция, демократия, денежная система, лженаука и т.д., считаются нормой. Навязывая эту „норму“ повсюду, больные хотят видеть везде то же окружение, которое стало привычным для них. Делается это для того, чтобы избежать усилий, необходимых для обретения утраченной психической саморегуляции, что является предпосылкой выздоровления, и которые должен совершить сам больной, чтобы выздороветь. Однако совершить этот подвиг для слабоумных людей также сложно, как для детей перестать фантазировать, но если у детей их фантазии объясняются необходимостью фазы идентификации для их последующего психического развития, то умственная отсталость и слабоумие становится судьбой людей, не способных не только к дальнейшему развитию, но даже не способных понять, что они застряли на полпути к достижению цели. Этим болезненным состоянием, воспринимаемым как норма и здоровье, объясняется невменяемое поведение населения, бывшим в прошлом одним народом, утратившим своё здоровье вместе с СССР.

Выздоровление людей, разделённых сегодня геополитически и психически, возможно лишь через осознание и преодоление своего болезненного состояния, чему я могу лишь способствовать, указывая им путь к выздоровлению, однако дальнейшее зависит только от них самих.